Отцовский долг

История закрутилась в начале марта. Молодым семьям на домашние адреса стали приходить досудебные претензии, предлагающие вернуть всю сумму социальных выплат, называемых в народе декретными. Официальное название пособия – по потере дохода в связи с уходом за ребенком по достижении им одного года. Претензии поступили от Восточно-Казахстанского филиала госфонда социального страхования (ГФСС). Как значится в тексте, в 2018 году семьям выплатили излишнюю сумму, ее необходимо вернуть целиком по реквизитам НАО «Государственная корпорация «Правительство для граждан».

«Копию квитанции о погашении необоснованно полученной социальной выплаты просим предоставить в срок до 10 марта 2021 года в филиал АО «ГФСС», – значится в тексте. – В случае невозмещения суммы социальной выплаты филиал фонда оставляет за собой право обращения в судебные органы о взыскании задолженности».

Одинаковые письма как под копирку в Усть-Каменогорске получили в общей сложности 254 семьи, различия только в именах и размере «задолженности». С кого-то потребовали 700 тыс. тенге, с других – 800 тыс., а с некоторых – 1 миллион…

Огорошенные мамы и папы сначала отказались в это поверить, думали, ошибка. Бросились звонить по указанному телефону и в ответ услышали: никакой ошибки нет. Деньги, полученные семьей от государства в 2018 году на своего новорожденного ребенка, нужно вернуть, все до тиынки.

– Я сейчас в положении, после телефонного разговора ноги подкосились, еле до стула дош­ла, – рассказала Алия Дюсупова. – Получается, мы с мужем три года назад схитрили и незаконно получили выплату. Но мы не хитрили, не утаивали, не скрывали, не обманывали! В 2018-м родился сын, пособие шло на него. У нас обычная семья, небольшой доход, мы платим кредит, ждем второго ребенка. Три года прошло, и вдруг как снег на голову: должны государству 800 тысяч тенге!

Получившие претензии мамы и папы быстро объединились в инициативную группу. Люди направили коллективные обращения в городскую прокуратуру Усть-Каменогорска, а также в областной филиал партии «Nur Otan». Попросили разобраться. У всех примерно одна и та же история. В 2018-м после рождения ребенка они обратились в ЦОН за пособием. Сотрудники дали им четкое разъяснение: оформить можно на любого из супругов, выгоднее, безусловно, на того, у кого зарплата повыше.

– У меня была операция кесарево сечение, я знала, что 2–3 месяца не смогу выйти из дома, – рассказала мама троих детей Сауле Кайдар. – Поэтому заранее спросила в своем ЦОНе на улице Мызы, можно ли, чтобы муж пришел и оформил на себя. Они сказали: «Да, конечно можно». Когда муж обратился в центр, ему снова подтвердили: можно. Дали перечень документов, он собрал необходимый пакет. Ему одобрили, назначили пособие, в течение года его перечисляли. А сейчас, спустя три года, вот такая ситуация! Мы посчитали: чтобы выплатить эти 800 тысяч тенге, мы должны всей семьей голодать 3–4 месяца. Не покупать хлеб, молоко – вообще ничего. Это не считая кредита.

– Мы с мужем обратились в ЦОН в конце марта 2018-го, – передала свою историю Айгерим Ганиева. – Нам посчитали размер пособия, если оформить его на мужа и в том случае, если на меня. Я трижды переспрашивала: «Можно на мужа?» В ЦОНе заверили: «Да, можно». Почему я должна не верить специалисту?

– Сотрудники ЦОНа приходили в роддом и говорили: «Быстрее получайте свидетельство о рож­дении ребенка, пока есть возможность оформить пособие на вашего мужа», – поделилась Райхан Мадиева. – Мы и не знали, что есть такая возможность. Если бы нас в этом не заверили, никто бы не оформил его на супруга.

– Я пришел в ЦОН узнать, какие бумаги нужны, чтобы оформить пособие на жену, – рассказал Амир Ахметов. – Сотрудница ЦОНа начала спрашивать про зарплату жены, про мою зарплату, начала высчитывать размер выплаты. У нас разница выходила примерно 7 тысяч тенге. Стала убеждать: «Оформите на себя, больше будете получать». Я пояснил, что с ребенком будет сидеть жена, я буду работать. Сотрудница говорит: «Ничего страшного». Я, наверное, раз сто переспросил, можно ли так, не выйдет ли это боком. Меня заверили: «Можно, все нормально, не переживайте». А через три года мы вдруг оказались «крайними».

– У меня супруга из декрета в декрет переходила, социальных отчислений не было, – поделился Антон Войнас. – Пришли в ЦОН на проспекте Сатпаева, сотрудница сказала, что по закону можно оформить на супруга, ему необя­зательно уходить в отпуск по уходу за ребенком. Мы несколько раз это уточнили. Собрал докумен­ты, мне распечатали заявление, я его подписал. И получал выплаты. И вот приходит письмо, что мы должны возместить больше 900 тысяч тенге…

Оформить нельзя отменить

…Таких историй, похожих один в один, не десятки – сотни! В 2018-м люди обратились за дек­ретными, сдали документы, их приняли, рассмотрели, проверили, одобрили. На протяжении года деньги поступали на банковские карточки отцов. И ни у кого не возникало вопросов.

Они появились только сейчас у прокуратуры, взявшейся за анализ законности назначения социальных выплат в рамках срока исковой давности (3 года). Образно говоря, сотрудники надзорного органа открутили время на три года назад и посмотрели, как на тот период шло назначение пособия по уходу за ребенком. В регионе не стихают резонансные истории с госзакупками, множатся долгострои, нормой стала удивительная прак­тика корректировки проектов на миллиарды тенге… Тем не менее блюстители закона сфокусировались именно на теме детских пособий.

Как пояснил начальник отдела прокуратуры Усть-Каменогорска Бекжан Мурсалимов, на основе проведенного анализа были выявлены нарушения, в связи с чем в облфилиал фонда социального страхования нап­равлено представление об их устранении.

– Представление носит рекомендательный характер, – подчеркнул прокурор.

Беззаконие надзорный орган усмотрел в том, на кого именно из супругов назначена выплата. По мнению прокуратуры, само название социального пособия – по потере дохода в связи с уходом за ребенком до 1 года – говорит само за себя. Логика такая: если пособие оформлено на супруга, он должен сидеть с малышом, не работать. Разумеется, в жизни все не так. Разумеется, с новорожденными нянчились мамочки, кормили грудным молоком, стирали пеленки, успокаивали, укачивали. А отцы, как и положено мужчинам, трудились, зарабатывали для семьи деньги. Прокуроры легко увидели эту картину по ежемесячным отчислениям в пенсионный фонд.

Повторимся: только в рамках исковой давности, а это начало 2018 года, в Усть-Каменогорске таких семей нашли 254, а по области – 880. Другими словами, в десятках разных ЦОНов, в разных городах и районах люди массово получали от сотрудников одинаковые разъяснения, собирали по одному алгоритму пакеты документов. Их принимали, одобряли. Сама логика подсказывает: вряд ли в ЦОНах вот так поголовно занимались отсебятиной, похоже, специалис­ты могли пользоваться официальными разъяснениями.

Тем не менее как только «детский» скандал начал набирать обороты, в региональном отделении госкорпорации «Правительство для граж­дан» предпочли отгородиться: ничего, мол, не слышали, не видели, не говорили.

– Каждая услуга принимается по стандарту, по прописанному перечню документов, – дал комментарий директор регионального отделения НАО «Государственная корпорация «Правительство для граждан» Азамат Есенбулов. – Сотрудники могли принимать как от мамы, так и от папы. В 2018 году по данной услуге в Усть-Каменогорске было подано 4 371 заявление, из них только 254 от отцов, то есть это даже меньше 10%. Если бы сотрудники ЦОНов консультировали так, как сейчас некоторые утверждают, это количество было бы много больше.

По поводу «уговорили, внушили»: в ЦОНах работает большое количество девушек, которые точно так же уходят в декрет, но ни один сотрудник ЦОНа в 2017–2018 годах, которые вышли в декрет, не оформили пособие на отца ребенка.

И все-таки было ли у мужчин право оформить пособие на себя и продолжать работать? В досудебной претензии в качестве основания указан пункт 8 ст. 1 Закона РК «Об обязательном социальном страховании». Он гласит: социальный риск – это событие, влекущее потерю дохода, в том числе в связи с уходом за ребенком. Забегая вперед, скажем: в закон не раз вносились изменения, но в редакции, действовавшей на начало 2018-го,
когда папы и мамы обратились в ЦОНы, в пункте 11 ст. 1 говорилось: «Получатель социальной выплаты (далее – получатель) – физическое лицо, за которого производились либо которое уплачивало в качестве самостоятельно занятого лица социальные отчисления в Государственный фонд социального страхования до наступления социального риска и в отношении которого Государственным фондом социального страхования вынесено решение о назначении социальных выплат». Еще конкретнее звучала ст. 23-2 (пункт 1): «Социальная выплата на случай потери дохода в связи с уходом за ребенком по достижении им возраста одного года назначается участнику системы обязательного социального страхования, за которого производились социальные отчис­ления, и имеющему право на получение социальных выплат из Фонда, начиная с 1 января 2008 года».

Данную редакцию правового документа можно найти в открытом доступе, каждый может легко ее открыть, прочитать. И убедиться – в ней нет ни слова о том, что пособие положено исключительно тому, кто сидит с малышом дома.

– У меня супруг является участником обязательного страхования, – отметила одна из мам Сауле Кайдар. – Наша семья потеряла доход, потому что я ушла в декретный отпуск по уходу за ребенком. Это факт. В досудебной претензии пишется, что мы должны были уведомить госкорпорацию «Правительство для граждан» о каких-то изменениях. Но у нас их не было! Муж получил в ЦОНе информацию, что может оформить пособие на себя, и оформил. Как работал, так и до сих пор работает. В чем мы схитрили?

Не нравится – идите в суд

Только в июле 2018-го в Законе РК «Об обязательном социальном страховании» появилось конкретизирующее дополнение: пособие назначается тому лицу, которое осуществляет уход за ребенком. Точка. Сам факт внесения такого уточнения подтверж­дает, что до поры до времени норма звучала нечетко, неясно, могла трактоваться по-разному. Именно после внесения поправки в ЦОНах стали практически на 100% принимать документы от женщин.

Понято, что в госфонде в курсе этих законодательных нюансов. Руководство филиала ГФСС могло направить прокуратуре свои объяснения и возражения. Могло обжаловать прокурорское представление в суде, попробовать защитить права простых семей. Такое право ему дает ст. 34 Закона РК «О прокуратуре»: действия (бездействие) и акты прокурора могут быть обжалованы вышестоящему прокурору либо в суд в порядке, установленном законом.

Однако в филиале фонда ГФСС пошли другим путем – возложили всю ответственность на самих людей.

– Право работающего человека на социальную выплату возникает, если есть факт потери дохода, – дал комментарий директор облфилиала ГФСС Нурлан Кыстаубаев. – Прокуратура провела анализ и выявила 254 человека, которые не подпадают под обязательное социальное страхование, поскольку при получении социальных выплат они не теряли доход, продолжали трудовую деятельность, что подтверждается непрерывными пенсионными отчислениями. В соответствии с представлением нам было поручено обеспечить возврат сумм, необоснованно начисленных 254 лицам. Мы организовали работу по решению данного вопроса в досудебном порядке. Всем выслали претензии. Есть те, кто уже возместил всю сумму, это 11 человек. Еще 9 человек согласились с нашей претензией, написали, что в данный момент у них нет возможности вернуть в полном объеме, написали обязательство возвращать по 25, 40, 50 тысяч тенге в зависимости от семейного дохода.

События трехлетней давнос­ти, когда филиал фонда только в Усть-Каменогорске спокойно одобрил пособия 254 главам семейств, Нурлан Кыстаубаев объяснил так: в соответствии с действующим на тот момент стандартом не был предусмот­рен документ, который бы подтверждал, что человек потерял доход. И вообще, ГФСС не обязан проверять, сидит родитель с ребенком или вышел на работу.

– Когда за пособием обратились мужья, жены уступили им свое право, – выразил убеждение директор облфилиала. – Они сами неправильно себя повели.

На днях на площадке Восточно-Казахстанского отделения «Nur Otan» мамы и папы услышали скоординированную позицию облфилиалов корпорации «Правительство для граждан», Фонда социального страхования, а также прокуратуры. Она звучит так: если кто-то с чем-то не согласен и не хочет платить – может обратиться в суд.

– Кто откажется возвращать деньги, к тому мы обратимся с иском, – уточнил Нурлан Кыстау­баев. – Мы будем предъявлять иск на основании представления прокуратуры.

Вопросы без ответов

Несложно догадаться, какие эмоции сегодня царят в угодивших под прокурорский анализ семьях. Экономика города до сих пор не оправилась от коронакризиса. Часть малого бизнеса закрылась, часть предприятий пошла на то, чтобы урезать сотрудникам зарплату. Недаром Президент Касым-Жомарт сравнил пандемию с военной ситуа­цией. Достаточно заглянуть в соцсети – там тысяча и одна горькая история. Молодым семьям и так непросто, и перспектива судиться с госорганом стала для многих последней каплей. Послушаешь мам – слезы на глаза наворачиваются. Где им взять деньги на адвоката, где найти запас нервов и времени?

Многие готовы были пойти на перерасчет – пересмотреть размер пособия в соответствии со своей зарплатой, вернуть разницу в госфонд. Но семьям дали понять: право на выплату, действовавшую в течение 12 месяцев, давно утрачено. Поезд ушел.

– Я тоже работала, тоже участник системы социального страхования, – с волнением поделилась Сауле Кайдар. – Мне зачем этот стресс? Если бы в 2018-м нам вернули пакет документов и сказали бы, что мы незаконно хотим оформить пособие на мужа, что это не положено, никаких разговоров бы не было. Я бы, конечно, лучше оформила на себя. Фонд имеет право проверить все документы. Если их что-то смущает, они вправе приостановить выплаты. Но этого не было. У нас пособие выходило около 70 тысяч тенге в месяц. Даже по ценам 2018 года этой суммы едва хватало на ребенка, все до тенге уходило на малыша..

В 2019 году в выступлении на открытом совместном заседании палат Парламента Президент Касым-Жомарт Токаев отметил, что в споре граж­дан с органами власти за последними стоит несоизмеримый ресурс госаппарата. «Все противоречия, неясности законодательства должны трактоваться в пользу граждан», – подчеркнул Глава государства.

По Закону «О прокуратуре» у вышестоящего прокурора есть право отменить, отозвать, приостановить или изменить акты нижестоящего прокурора. «Казахстанская правда» надеется, что Генеральная прокуратура разберется в ситуации и правильно расставит точки над «i». Ведь не должно случиться так, что права сотен малышей окажутся дискриминированы. Что государство по своей инициативе оставит детей без финансовой поддержки, на которую они имели полное право.